by olladij

Как антисемитизм проник в университеты, выдаёт себя за «исследования» и какое влияние он оказывает

Манускрипт Генриетты Хаас

Антисемитизм не пропагандируется открыто за пределами ультраправых кругов, а вместо этого прикрывается приемлемыми ярлыками «постколониализма», «антисионизма» и постмодернистской «теории». Замаскированный под мнимую «науку» (1), он утвердился в университетах по всему миру и подпитывает легитимизирующую ложь и пропаганду террористических принцев и автократов. Как он смог проникнуть так глубоко?

Фаустианский договор Мишеля Фуко как культового автора и вдохновителя

То, что почти никто не знает (даже историки): стратегическим умом, стоявшим за этими махинациями, был знаменитый философ и учёный психолог Мишель Фуко (1926-1984); сегодня это самый цитируемый автор в области культурологии.

Мало кто подозревал его в этом, поскольку долгое время он считался филосемитом. Увлечение культурологов его творчеством связано с его ранними требованиями прав для бесправных, низовой инициативой по освобождению мысли от строгой логики и призывом жить человеческой природой более свободно, вместо того чтобы позволять себе быть нормированными, контролируемыми и управляемыми институтами личностями. Многие видят в его принципах призыв к более демократичному участию, большему равенству и большей естественности. Для них его истории и его метод — это облегчение: никто не превосходил бы других в силу своего разума, один аргумент был бы столь же весомым, как и другой. Когда книги Фуко и его «дискурс-анализ» используются для продажи и защиты антисемитизма под прикрытием якобы научно обоснованного «постколониализма», можно подумать, что важный учёный был использован не по назначению.

Но реальность сложнее: некоторые тексты проливают свет на тёмную, более тревожную сторону Мишеля Фуко как человека, заключившего фаустовский договор. Он реализовал своё стремление к неограниченной власти в качестве демагога, начиная с 1976-го года, с помощью доктрины под названием «биополитика» и метода, разработанного в 1966-69 годах, так называемого «дискурс-анализа».

Continue reading →
by olladij

От политики к жизни: избавляя анархию от левацких жерновов


От политики к жизни: избавляя анархию от левацких жерновов


[Никогда не был особенным поклонником т.н. «повстанцев», как вы, возможно, знаете. Но всегда ценил их критику и самокритику. Их практика, однако, это — нечто невероятно печальное, хотя сами они называют её «весёлым путём восстания» или типа того. Тем не менее,
эта тема с некоторых пор меня сильно интересует. Давеча (лет уже пять или шесть назад) у меня практически под окнами была попытка сквотрирования. Домов у нас действительно в городе много пустует, но с 90-х годов есть негласный договор: старые сквоты власть терпит, поскольку они придают городу своеобразного творческого, неформального флёра, т.е. играют свою роль в гентрификации. О новых вы можете просто забыть. Ну так вот, после того, как захватчики в очередной раз получили пизды от полиции — о негласном договоре знают все, кроме левых студентов, специально приезжающих в город с левым флёром – они решили покарать город. Все разговоры о том, что они на стороне квартала и общества в целом, решили просто невозбранно вернуть пустующий дом людям – всё пустой звук. Они напали на местный филиал сберкассы вечером следующего дня, когда в нём находились люди, условно – «мирное население». Не подумайте, я не лью слёзы о банковских окнах. Насрать, совершенно. Тем более, что и их той же ночью заменила специальная служба.
Мораль же басни такова: прикрываясь фантазиями о «дружественных соседях» и «интересах общества» анархисты бросаются лезут на стенку и у них снова есть свои мученики, есть повод заняться «антиреспрессивной работой», т.е. собиранием денег на адвокатов. В общем: все заняты на целый последующий цикл, пока студенты не уезжают в следующий большой город с левым флёром, ведомые либо своей политикантской, либо академической карьерой, либо — самым банальным выгоранием. В город приезжают другие, отчаянно борющиеся за своё место в тусовке и ничего не слышавшие о негласном договоре…
Вот я и дожил до возраста, когда я перестал говорить с молодёжью на одном языке. Можно спокойно читать дилогию о раннем христианстве Латыниной, кажется, она именно о нашей теме. – liberadio]


Волфи Ландштрайхер



С тех пор как анархизм впервые был определён как отдельное радикальное движение, он ассоциировался с левыми, но эта ассоциация всегда была непростой. Левые, занимавшие властные позиции (в том числе и те, кто называл себя анархистами, как, например, лидеры CNT и FAI в Испании в 1936-37-х годах), находили анархистскую цель полного преобразования жизни и вытекающий из неё принцип, что цели уже должны существовать в средствах борьбы, помехой для своих политических программ. Настоящее восстание всегда прорывается далеко за пределы любой политической программы, и наиболее последовательные анархисты видели осуществление своей мечты именно в этом неведомом запредельном месте. И все же раз за разом, когда огонь восстания остывал (а иногда, как в Испании в 1936-37-х годах, когда он ещё ярко горел), ведущие анархисты вновь занимали своё место «совести левых». Но если экспансивность анархистских мечтаний и вытекающих из них принципов была помехой для политических схем левых, то эти схемы были гораздо большим жерновом на шее анархистского движения, отягощая его «реализмом», который не умеет мечтать.

Для левых социальная борьба против эксплуатации и угнетения — это, по сути, политическая программа, которая должна быть реализована любыми целесообразными средствами. Такая концепция, очевидно, требует политической методологии борьбы, а такая методология неизбежно противоречит некоторым базовым анархистским принципам. Прежде всего, политика как отдельная категория социального бытия — это отделение решений, определяющих нашу жизнь, от исполнения этих решений. Это разделение происходит в институтах, которые принимают и навязывают эти решения. Неважно, насколько демократичны или консенсусны эти институты; разделение и институционализация, присущие политике, всегда являются навязыванием просто потому, что требуют принятия решений до того, как возникнут обстоятельства, к которым они применяются. Это заставляет их принимать форму общих правил, которые всегда должны применяться в определённых ситуациях, независимо от конкретных обстоятельств. Здесь заложены семена идеологического мышления — когда идеи управляют деятельностью индивидов, а не служат им в разработке их собственных проектов, — но об этом я расскажу позже. Не менее важным с анархистской точки зрения является тот факт, что власть находится в этих институтах, принимающих решения и обеспечивающих их исполнение. И левая концепция социальной борьбы как раз и заключается в том, чтобы повлиять на эти институты, захватить их или создать альтернативные версии. Другими словами, это борьба за изменение, а не за разрушение институционализированных властных отношений.

Continue reading →
by olladij

Международное право против выживания?


Рихард Ц. Шнайдер


Иначе и быть не могло. Как только Израиль начал атаковать Иран, многие немецкие СМИ немедленно отреагировали на это обвинением: нарушение международного права! Были взяты интервью у экспертов, которые на лучшем юридическом языке объяснили, почему израильтяне не имеют права делать то, что они делают.

Разрушение Израиля как часть иранской государственной доктрины

Очень редко высказывался юрист, который, возможно, объяснил бы всё это чуть более дифференцированно, по крайней мере, с несколькими вопросительными знаками, и, возможно, даже считал бы, что Израиль не обязательно нарушил международное право. Почему? Потому что Исламская Республика Иран десятилетиями проповедует уничтожение «сионистского образования», как называют Израиль на языке аятолл. Потому что уничтожение Израиля — важнейшая основа их религиозной идеологии. Потому что Иран десятилетиями создавал своих прокси, чтобы они образовали кольцо вокруг Израиля в Ливане, Сирии, Ираке, Йемене, Газе и на Западном берегу, нападая на еврейское государство и способствуя его уничтожению.

Всё это происходило на протяжении десятилетий. И нападения этих сторонников происходили десятилетиями. Как бы они ни назывались — «Хезболла», ХАМАС, «Исламский джихад», «иракское шиитское сопротивление» или хуситы. Поэтому нападение Израиля на Иран можно рассматривать и как реакцию, как защиту, поскольку Израиль в эти дни пытается отрубить голову гидре. Более того, Иран уже давно работает над своей ядерной программой, официально в «гражданских целях», но на самом деле для того, чтобы иметь бомбу или, по крайней мере, быть в состоянии произвести её в любое время. Секретные службы западного мира знают об этом уже давно, как и МАГАТЭ, которое всего несколько недель назад забило тревогу из-за того, что Тегеран не выполняет свои обязательства по соглашению ДНЯО.

Израиль обороняется


Было и остаётся открытым секретом, чего хочет добиться режим в Тегеране. Как только Иран станет ядерной державой, уже не важно, будет ли когда-нибудь сброшена ядерная бомба на Тель-Авив или нет. Достаточно будет, если Тегеран раскроет ядерный зонтик над своими союзниками. Тогда с Израилем будет покончено, его вооружённые силы будут неспособны действовать.
Так действительно ли Израиль в эти дни ведёт агрессивную войну в нарушение международного права? По крайней мере, это можно обсудить.

Continue reading →
by olladij

Вина невиновных


Маркус Лиске

Попытка правых релятивизировать катастрофу Шоа, ссылаясь на преступления сталинизма, служит защите немецкой национальной гордости. С другой стороны, постколониальная релятивизация Шоа путём включения её в колониальные преступления служит для оправдания истребительного антисемитизма ХАМАС.

Будь то политические мотивы или просто стремление к журналистской оригинальности — круглые годовщины исторических событий часто воспринимаются как приглашение переписать историю. Особенно это касается 8-го мая и связанного с ним освобождения мира от немецкого национал-социализма, которому сегодня исполняется 80 лет.

А чего там только нельзя пересмотреть! Например, роль России, поскольку эта страна достаточно громко приравнивается к бывшему победоносному Советскому Союзу, как это любят делать «Союз Сары Вагенкнехт» и другие мнимые борцы за мир. Но и сам национал-социализм, хотя в «Альтернативе для Германии» ещё не пришли к единому мнению, был ли он не таким уж злом, как принято утверждать (Бьорн Хёке), или даже большим злом, чем считается, потому что он был каким-то левым (Алиса Вайдель).

И, конечно, Шоа как основа германо-израильских отношений также срочно нуждается в ревизии, а лучше в двух — со стороны левых и правых антисемитов. Для примера: первые сегодня любят нападать на еврейских сокурсников в университетах, вторые — на мемориалы концлагерей и их персонал.


Когда 27-го января Мемориал лагеря Равенсбрюк открыл большой год памяти чтением, посвящённым освобождению концентрационного лагеря Освенцим 80 лет назад, нападений, к счастью, не последовало. Напротив, мероприятие убедительно продемонстрировало, что 55 процентов немцев хотели бы подвести черту под нацистским прошлым, согласно опросу, проведённому институтом Policy Matters. Зал, в котором сотрудники и друзья мемориала, а также школьники из Нойбранденбурга, расположенного в 50 километрах, читали тексты выживших, выглядел приятно заполненным благодаря многочисленным чтецам. Однако гостей, пришедших только послушать, можно было пересчитать по пальцам двух рук.

Continue reading →
by olladij

Эрих Мюзам: Советская республика и сексуальная революция

Факты, которые я мог наблюдать как активный участник революции в Баварии, неизменно подтверждают опыт всех революций, что страсть объединённых масс к искоренению гнили и угнетения и к построению чистых и справедливых общественных форм одновременно проявляется как обострённое чувственное наслаждение, которое свободно дышит и утверждает себя в светлой радости существования. Чувственная реакция антиреволюционных усилий, направленных на реставрацию свергнутой власти, предстаёт в контрасте с эротическим вдохновением творческого рвения в виде жестокой, эгоистической сексуальной похоти, которая наслаждается садистскими истязаниями побеждённых противников, склонна к изнасилованиям и похотливым убийствам в своей победе над революцией и при этом хочет, чтобы покорение новаторов праздновалось как победа моральных добродетелей, целомудрия и женской чести над разложением нравов и осквернением любви. Историческое исследование различных последствий революций для сексуального поведения творцов нового и их противников, которое, насколько мне известно, ещё не проводилось, выявило бы те же явления для всех переворотов и попыток переворотов, как показали баварские события…

В целом события в Баварии можно считать особенно типичными, поскольку здесь революция приняла гораздо более драматический характер, чем — за исключением Венгрии, которую постигла очень похожая судьба, — в других странах, которые были приведены в революционное движение окончанием войны в 1918-м году. В то время как в Берлине к власти пришло правительство, которое стремилось сделать лишь самые необходимые уступки ситуации, сложившейся в результате военного поражения, и по возможности сохранить то, что можно было спасти от старой системы, в Мюнхене приступили к созданию совершенно нового лица государства, по крайней мере в политическом плане. Под руководством Курта Эйснера установление республики в Баварии было серьёзной попыткой сделать моральные выводы из краха монархии, в то время как в Рейхе республика была принята, хорошо это или плохо, но её содержание было полностью поглощено монархией в слепой зависимости от традиции. Например, в Северной Германии попытки рабочих, объединившихся вокруг Карла Либкнехта и Розы Люксембург, сломать старое правление изнутри с самого начала вызвали жестокое ответное давление с использованием именно тех сил, которые были наиболее скомпрометированы провалом условий, смытых ноябрьскими событиями, а борьба, вылившаяся в январские и мартовские убийства в Берлине, носила характер контрреволюции без настоящей революции.

В Баварии, хотя против наступающего радикализма выступали и родственники берлинских правителей, они полностью перешли в оборону, а революционное движение развивалось бурными темпами, подталкивая к важным решениям в быстром чередовании удачных и неудачных событий, После убийства Эйснера революционное движение приняло самые далеко идущие решения по социалистическому воплощению, пережило войну с белогвардейскими ландскнехтами, спешно собранными со всех концов Германии, сражалось за свои идеалы с героической решимостью и страшными жертвами, и в конце концов утонуло в океане крови, убийств, грабежей, осквернений, кощунств и судебной мести. Continue reading →

by olladij

Коммуникация в обход


О уравнивании исламизма и антисемитизма


Йохен Мюллер



С 7-го октября 2023-го года во всём мире увеличилось число различных антисемитских нападений. Протесты против войны в Газе находятся в центре критики антисемитизма. Однако, осуждая различные позиции между «критикой Израиля» и антисемитизмом, СМИ и политическая общественность часто слишком упрощают себе задачу — например, когда приравнивают антисемитизм и исламизм. Например, распространение антисемитизма недооценивается, когда его сводят только к исламизму. Кроме того, палестинцы, арабы и мусульмане подвергаются стигматизации, когда одно принимается за другое, а их обвиняют и в том, и в другом.


Один из примеров: несколько тысяч участников собрались на демонстрации в Эссене и Гамбурге, организованные организацией Muslim Interaktiv, которая является частью движения Hizb ut-Tahrir (HuT). Последнее запрещено в Германии из-за своего антисемитизма. Прозвучали призывы против Израиля и в пользу «свободной Палестины», которая также должна быть «освобождена» от «немецкой вины». Однако большинство палестинцев, арабов и/или мусульман, которые вынесли на улицы свои эмоции, взгляды, позиции и требования, скорее всего, не были сторонниками исламистской идеологии организаторов. Большинство демонстрантов, вероятно, мало что знают о программе «Хизб-ут-Тахрир» — например, об идее глобального халифата – или не хотят знать. Другими словами: если кто-то пришел на демонстрацию исламистской организации против Израиля или израильской политики, он не обязательно представляет исламистские или антисемитские позиции. Многие люди, вероятно, в первую очередь ищут пространство и среду, которые позволят им публично выразить свои чувства и взгляды.


Делегитимация приводит к молчанию
И даже если многие участники не только критикуют политику Израиля, но и ненавидят государство Израиль и желают его исчезновения, это не обязательно означает антисемитское мировоззрение. Националистическое мировоззрение, например, тоже может «добиться» этого. У меня — и у многих израильтян и евреев в ещё большей степени — по позвоночнику пробегает холодок, когда «палестинские демонстранты» разных цветов скандируют «Сжечь Израиль!» и поджигают израильские флаги. Наличие врагов и вражеских образов «проблематично» — например, с образовательной, политической, а иногда и полицейской точки зрения — и может быть оправданной причиной для вмешательства. Но «только» потому, что это против Израиля и это демонстрация HuT, такие лозунги, позиции и действия не обязательно являются антисемитскими и/или исламистскими.

Continue reading →
by olladij

Даниель Герен: Три проблемы революции (1958)

Волин, либертарный летописец русской революции, побывавший её участником и очевидцем, пишет:

«Предыдущие революции завещали нам фундаментальную проблему. Я имею в виду революцию 1789-го года и революцию 1917-го года в особенности: в значительной степени направленные против угнетения, воодушевлённые могучим дыханием свободы и провозгласившие свободу своей основной целью, как получилось, что эти революции скатились к новой диктатуре, установленной другими правящими, привилегированными слоями, к новому рабству народных масс? Каковы могут быть условия, позволяющие революции избежать этой печальной участи? Может быть, эта судьба обусловлена эфемерными факторами, а то и просто ошибками и недочётами, которые впредь можно было бы предотвратить? И в последнем случае, каковы средства устранения опасности, угрожающей грядущим революциям?»

Как и Волин, я считаю, что два великих исторических опыта — французская революция и русская революция — неразрывно связаны между собой. Несмотря на разницу во времени, разницу в контекстах и разное «классовое содержание», вопросы, которые они поднимают, и ловушки, с которыми они сталкиваются, по сути, одинаковы. В лучшем случае первая революция демонстрирует их в более зачаточном состоянии, чем вторая. И сегодня люди не могут надеяться найти путь, ведущий к их окончательному освобождению, если они не смогут различить в этих двух опытах, что было прогрессом, а что — отступлением, чтобы извлечь уроки на будущее.

Сущностная причина относительного провала двух величайших революций истории не кроется, как мне кажется, по выражению Волина, ни в «исторической неизбежности», ни в субъективных «ошибках» революционных протагонистов. Революция несёт в себе серьёзное противоречие (противоречие, которое, к счастью, повторюсь, не неисправимо и ослабевает с течением времени): она может возникнуть и победить, только если она возникнет из глубин народных масс и их неодолимого стихийного восстания.

Но, хотя классовый инстинкт побуждает их разорвать свои цепи, народным массам не хватает образования и сознания. И когда они с несомненной энергией, но неуклюже и слепо рвутся к свободе, наталкиваясь на привилегированные, проницательные, знающие, организованные и опытные социальные классы, они могут одержать победу над встречающимся им сопротивлением только в том случае, если в пылу борьбы успешно приобретут сознание, знания, организацию и опыт, которых им недостаёт. Но сам акт выковывания перечисленного оружия, которое только и может обеспечить победу над противником, таит в себе огромную опасность: он может убить спонтанность, которая является сердцем революции, поставить под угрозу свободу внутри организации или позволить движению быть захваченным меньшинством элиты более опытных, более знающих, более опытных боевиков, которые в начале выдвигают себя в качестве проводников, а в конце навязывают себя в качестве лидеров и подвергают массы новой форме эксплуатации человеком своих ближних. Continue reading →

by olladij

Г. Рид: Экзистенциализм, марксизм и анархизм (1949)

Истоки экзистенциалистского движения обычно связывают с Кьеркегором, чьи основные философские работы появились в период с 1838-го по 1855-й год. Поскольку они были написаны на датском языке, они не сразу попали в широкое обращение. Различные подборки Бартольда публиковались в Германии с 1873-го года до конца 19-го века, но первый полный немецкий перевод его работ появился только между 1909-м и 1923-м годами, а англо-американские переводы начались только в 1936-м году. Однако нет никаких оснований считать Кьеркегора основателем экзистенциализма. Правда, он придал этому движению специфически христианский оттенок, но всё основные идеи уже присутствовали в философии Шеллинга, и следует помнить, что Кьеркегор, как бы сильно он ни критиковал Шеллинга, тем не менее сначала испытал глубокое влияние этого великого немецкого философа, а в 1841-м году совершил специальное путешествие в Берлин, чтобы посидеть у его ног. Кстати, задолго до Кьеркегора наш Кольридж читал ранние работы Шеллинга, и мы находим в менее известных работах Кольриджа значительную часть экзистенциалистских мыслей. Как я уже отмечал в другом месте, (1) все основные понятия современного экзистенциализма — ангст, бездна, непосредственность, приоритет существования перед сущностью — можно найти у Кольриджа, и большинство из этих понятий Кольридж, несомненно, получил от Шеллинга.

Для моей цели необходимо дать общее описание экзистенциалистской позиции в философии, но я не профессиональный философ и не собираюсь использовать техническую терминологию, в которую часто облекаются вполне очевидные факты или идеи. Кажется, что философ, называющий себя экзистенциалистом, начинает с острого приступа самосознания, или обращённости вовнутрь (inwardness), как он предпочитает это называть. Он внезапно осознает свою отдельную одинокую индивидуальность и противопоставляет её не только остальным представителям человеческого рода, но и всему мирозданию, как оно раскрывается в ходе научных исследований. Вот он, ничтожный и незначительный кусочек протоплазмы на фоне бесконечных масштабов Вселенной. Правда, современным физикам, возможно, удалось доказать, что и сама Вселенная конечна, но это только усугубляет ситуацию, поскольку теперь Вселенная сжимается до ничтожности и противопоставляется ещё более загадочной концепции Небытия. Это не просто нечто бесконечное, это нечто немыслимое для человека. Хайдеггер посвятил одно из своих самых интригующих эссе попытке — не определить неопределимое — но определить отрицание Бытия, Не-бытия или Ничто.

Итак, перед нами Маленький человек, который смотрит в бездну и чувствует себя — поскольку он всё ещё сохраняет бесконечную способность к ощущениям — не только очень маленьким, но и испуганным. Это чувство — изначальный «Angst», ужас или страдание, и если вы не ощущаете ангст, вы не можете быть экзистенциалистом. Сейчас я собираюсь предложить, что мы не обязательно должны чувствовать ангст, но все экзистенциалисты его чувствуют, и их философия начинается с этого факта. Есть две фундаментальные реакции на него: мы можем сказать, что осознание ничтожности человека во Вселенной может быть встречено своего рода отчаянным вызовом. Пусть я ничтожен, а моя жизнь — бесполезные мытарства, но, по крайней мере, я могу окинуть взглядом всё это зрелище и доказать независимость своего разума, своего сознания. Жизнь, очевидно, не имеет смысла, но давайте притворимся, что он есть. Это притворство, во всяком случае, даст человеку чувство ответственности: он сможет доказать, что он сам себе закон, и даже договориться со своими товарищами об определённых рамках поведения, которые в данной ситуации все они должны принять. Он свободен это сделать, и его свобода, таким образом, перерастает в чувство ответственности. Такова доктрина Сартра, но он не очень ясно объясняет, что произойдёт, если он не сможет убедить своих товарищей договориться об определённых правилах поведения или определённых ценностях. Я думаю, он сказал бы, что определённое согласие обеспечивается нашим человеческим положением, что, будучи тем, что мы есть, когда наша экзистенциальная ситуация становится ясной, мы обязаны действовать свободно определенным образом. Наша необходимость становится нашей свободой. Но я не уверен в этом. Герои романов и пьес Сартра, как правило, поступают абсурдно или в соответствии со своими психологическими склонностями и не несут заметной ответственности перед каким-либо идеалом социального прогресса.

Continue reading →

by olladij

Карьера одной идеологии


Примечания к новейшему политическому исламу
Оливер М. Пиха






На самом деле, эта тема уже практически исчерпана. После десятилетий внимания, которое «ислам» требовал, в частности, от западного мира наблюдается определённая усталость. Даже дебаты о головных платках сошли на нет. Террористическая атака на Израиль 7-го октября 2023-го года ненадолго заставила всех вспомнить о политическом исламе, но израильско-палестинский комплекс пронизан слишком многими другими аспектами, а исламизм ХАМАС быстро представляется фольклорным приукрашиванием. После свержения сирийского режима Асада в декабре 2024-го года в результате наступления исламистских боевиков термин «джихадисты» на некоторое время снова стал появляться на заголовках газет. Несомненно, эти боевики когда-то были настоящими джихадистами, но сейчас они уже не ведут себя так.


Несколько упрямых увещевателей хотя бы пережили небольшой момент славы со своей излюбленной темой о том, что свобода и демократия в исламе никогда не смогут воплотиться в жизнь. Но когда несколько мусульманских мужчин, прибывших в Германию в качестве беженцев, наконец взялись за ножи или ключи от машин, чтобы убивать без разбора во имя своих религиозных убеждений, это стало лишь очередным поводом для вечных дебатов о депортации.

Невежество и истерия на Западе

Continue reading →
by olladij

Плохие люди

Неискупимые индивиды и структурные стимулы

Уильям Гиллис, 2020

 

Вопреки утверждениям некоторых левых, на самом деле существуют совершенно чудовищные люди, которые не являются просто жертвами своих социальных условий. Люди различны. Каждый из нас идёт по несколько случайному пути в развитии своих ценностей и инстинктов, подгоняемый миллионом крошечных крыльев бабочек контекста, который невозможно контролировать или предсказать.

Сотня клонированных детей с идентичными генами, получивших идентичную любовь и воспитание, тем не менее столкнётся с моментами неопределённости, когда нужно будет наугад выбрать гипотезу или стратегию из возможных и её придерживаться, проверяя различные модели и ценности. Тенденции, конечно, проявляются в совокупности, но у них есть исключения. Иногда эти исключения сами являются совокупным явлением. Подход, который стабилен, когда его принимает 99% населения, тем не менее, трудно сохранить стабильным при 100%, когда случайные одиночки-перебежчики видят достаточное вознаграждение, чтобы появиться вновь. Теория игр показывает, что, хотя сострадание и взаимопомощь широко распространены в определённых средах, это часто сопровождается появлением устойчивых мелких тенденций паразитов и хищников на периферии, с разной степенью сложности. Большинство популяций стабилизируется благодаря сочетанию индивидуальных стратегий. Кроме того, жизненный путь индивида не только формируется под влиянием случайных условий, которые невозможно контролировать, но и требует определённой доли случайности в его личных исследованиях. К сожалению, существуют определённые перспективы, которые, будучи достигнутыми, агрессивно отгораживаются от дальнейшего рассмотрения, адаптации или мутации.

В самом гармоничном и просвещённом сообществе, в самой развитой культуре, в самом эгалитарном и справедливом мире все равно найдутся жестокие и бессердечные, манипуляторы и любители жестокости. Те, для кого другие люди — это не продолжение их собственного существования, но объекты, которые можно угнетать или использовать. Число этих монстров можно резко сократить с помощью различных институциональных и культурных изменений, но полностью подавить их появление невозможно. И они неизменно будут использовать любые доступные им средства и инструменты для причинения вреда другим и захвата власти.

Плохие люди всегда будут существовать. Continue reading →